Федор Чудинов о поединке со Штурмом и планах на будущее

Чемпион мира по версии WBA во втором среднем весе россиянин Федор Чудинов рассказал об особенностях победного боя с Феликсом Штурмом, отбитой об соперника руке, планах подготовки в США, отсутствии стремления к славе и перспективе встречи с именитым казахстанцем Геннадием Головкиным.

Чудинов 9 мая раздельным решением судей победил экс-чемпиона мира по версиям WBA, WBO и IBF Штурма, завоевав вакантный титул регулярного чемпиона WBA в весовой категории до 76,2 килограмма. Россиянин выиграл все 13 боев на профессиональном ринге.

— Федор, поздравляем с победой! Скажите, вы были уверены в успешном завершении боя до оглашения счета судейских записок?

— У меня была надежда, но не был уверен в том, что нам отдадут бой. Я был уверен в своей победе, но не в том, что судьи в Германии отдадут победу нам. Конечно, когда второй судья отдал бой Штурму, мы очень сильно негодовали. Потому что для нас это был тревожный звоночек — что победу могут отобрать.

— Что было сложнее: в спортивном плане боксировать с таким опытным соперником, как Штурм, или в психологическом 9 мая в Германии с немцем? Когда проиграть просто нельзя?

— Одно дополняло другое. Штурм — это очень сильный боксер, и на данном этапе это соперник, который раза в три сильнее и опытнее всех моих предыдущих противников. Плюс к этому — огромная честь и ответственность драться за Россию в Германии в День Победы, 9 мая. Поэтому мне было вдвойне, и даже втройне сложно — потому что со стороны публики было очень негативное отношение, и даже негодование по отношению ко мне. Было тяжело себя перебороть, но все-таки мысли о том, что ни отступать, ни сдаваться нельзя, очень помогали. И в то же время надо было сохранять хладнокровие — чтобы голова была ясная. Я правильно настроился на бой и выиграл. Я помню свои мысли перед началом последнего раунда. Уже накопилась усталость и испытывал некий упадок сил, и думал уже о том, что все уже сделал, как надо. И сразу же, буквально за секунду, переключился — нельзя, нельзя проигрывать в этот день. Что же надо делать? Так, драку устраивать не стоит, потому что в сумбуре Штурму насчитают очков. Поэтому начал быстро двигаться, постарался тактически превзойти соперника — и это оправдало себя.

— В первых раундах вы довольно часто обменивались ударами. Это был тактический план — ввязаться в рубку, или задача не уступать сопернику ни в одном эпизоде?

— Вы знаете, мне говорили, что нужно больше двигаться. Но в тот момент, когда я начинал достаточно долго уходить от Штурма в первых раундах, то понял, что он начинает привыкать к такой манере боя и очень быстро подстраивается. В этом и заключается одна из главных сложностей в бою с таким сильным и опытным соперником — то, что он умеет очень быстро подстраиваться под тебя. Поэтому приходилось двигаться, но когда видел, что он привыкает к этому и начинает бить длинные удары, приходилось сужать дистанцию. И использовать то время, которое он потратит, чтобы перестроиться на набор очков.

— Штурму удалось вас чем-то удивить, или вы с тренерами его очень хорошо тактически просчитали до поединка?

— Сюрпризом для меня стала его хорошая выносливость. Было видно, что он немного не ожидал от меня такого характера боя, но продолжал атаковать. И в чем-то начал менять тактику — из оборонительной манеры где-то выходил в атакующую. И самая главная неожиданность — он очень хорошо держит удары. Я знаю, что у него есть четыре поражения, и только одно — нокаутом. Но я заранее был настроен на то, что не удастся выиграть быстро или нокаутировать соперника. И самое интересное — он сам по себе очень крепкий соперник, я даже (правую) руку об него очень сильно отбил (с улыбкой).

— После семи-восьми раундов счет был примерно равным. За счет чего вам удалось переломить ход боя в четырех последних раундах? Тренеры изменили план на бой?

— Я сменил тактику — он шел на меня перекрытый, а я просто начал обстреливать его легкими ударами, не стараясь нокаутировать или ударить жестко. Старался его тактически обстреливать, что и помогло победить.

— И все же в какой-то момент показалось, что еще один-два хороших удара — и матч завершится нокаутом...

— Да, в один момент его от нокдауна спас гонг, и еще в одном эпизоде у меня самого вылетела капа. И когда я пробивал комбинацию, хотел сделать акцент на последний удар. И на выдохе у меня изо рта вышибло капу, и я из-за своей неопытности пытался ее поймать, хотя надо было продолжать бить.

— Это было, если не ошибаюсь, в десятом раунде?

— Да, в десятом или девятом.

— В этом бою вам впервые секундировал Артур Пидуриев. Как вы бы охарактеризовали его сильные стороны?

— Али, как мы его называем, умеет совладать со своими эмоциями. Даже в те моменты, когда я выходил из себя, он умел меня успокоить и настроить на правильную работу. Он очень хорош в технической части — не стесняется учиться, прислушиваться и подстраиваться под боксера, которого тренирует. И он старается развить в нем то, что заложено от природы. Он не ломает стиль боксера под свою тренерскую манеру. Есть специалисты, которые придерживаются определенной школы и стараются всех ребят именно в этой манере тренировать. А у нас идет индивидуальный подход, при котором развиваются сильные качества спортсмена и укрепляются слабые места.

— И практически все его подсказки по ходу боя были верными — оставалось их только правильно выполнять?

— У нас все было наработано еще до боя. У нас был момент в восьмом или девятом раунде, Али сказал — сейчас надо постоянно двигаться. Он мне своевременно говорил о смене тактики — то я двигался, то неожиданно шел на соперника, то снова начинал быстро перемещаться. Он мне все четко подсказывал.

— Как бы вы оценили вклад в свой успех прежнего тренера, Алексея Михайловича Галеева?

— Алексей Михайлович с детства воспитал нас с братом Дмитрием, возил на сборы и соревнования. Огромное ему спасибо за то, что он нас довел до такого уровня. Но, к сожалению, сейчас никто физически не может совмещать работу с любительской секцией и работу с профессионалами.

— Выиграв титул чемпиона мира, не считаете, что вы находитесь только в начале большого пути?

— Я сам считаю, что это только начало. Оно немного затянувшееся, уже в который раз, но ни в коем случае не ослабляю бдительность и не считаю, что стал сильнее всех. Буду продолжать готовиться еще лучше и лучше. Потому что на каждую большую рыбку найдется еще большая (с улыбкой). И я прекрасно осознаю то, что сейчас я на вершине, но рядом всегда есть молодые, сильные и дерзкие ребята. И каждый из них готов разорвать меня на части. И также есть и опытные, матерые, скажем так, волки. И я еще не всех победил, чтобы расслабляться.

— Сколько вам потребуется времени, чтобы сказать — я готов к бою с суперчемпионом WBA Андре Уордом?

— Я не люблю громких заявлений. Уорд — очень опытный спортсмен, несмотря на то, что не боксировал почти 2,5 года. Я все-таки считаю, что мне понадобится как минимум полгода тренировок, чтобы подойти к бою с таким сильным и опасным соперником. Может быть, придется провести какой-нибудь промежуточный бой. А потом посмотрим.

— Многие считают, что в США больше возможностей для профессионального роста. Не планируете тренироваться в США?

— Да, есть даже такая необходимость — проводить там сборы. И желание, и необходимость. Потому что тренируясь здесь и работая со спарринг-партнерами из Европы или России, понимаешь, что в США совсем другая техника и совсем иной подход к тренировкам. Возможно, удастся чему-то научиться — поэтому необходимость именно в организации сборов в Америке есть.

— А к боям в США готовы?

— Я там уже боксировал.

— Но сейчас вас воспринимают там уже совсем иначе?

— Психологически я всегда готов. Я не боюсь сложных боев и не боюсь поражений, потому что любая неудача — это опыт и стимул двигаться вперед и расти как спортсмен.

— Соперники теперь будут вас изучать досконально. Не считаете, что вам надо больше разнообразить тактические действия на ринге? И в чем еще нужно добавить?

— Мы разговаривали об этом с Али, и сам я понимаю, что я сам по себе — очень зажатый спортсмен. Есть такой термин — «деревянный» (с улыбкой). Мне надо больше работать над мягкостью и скоростью — потому что сила удара и выносливость у меня есть. И над гибкостью — я в основном стою очень прямо, очень статично. И мы именно над этими моментами мы будем работать и добавлять. Но сначала у меня будет небольшой отдых. Нужно забыть обо всем и хорошо отдохнуть и правильно восстановиться — не только телом, но и духом. Как сказал Али — ты должен быть голодным до бокса.

— Ваш менеджер Владимир Хрюнов сказал, что поступило предложение о бое с чемпионом мира WBA, IBO и WBC Головкиным в весе до 72,6 кг. Вы готовы к нему или пока рановато выходить на такой уровень?

— Вы знаете, у меня нет такого страха и переживаний, но пока мне еще рановато выходить на бой с соперником такого уровня. К тому же огромную роль играет разница в весе — мне сложновато гонять вес.

— Кстати, сколько вам пришлось сбросить перед боем со Штурмом?

— Около шести килограммов. Обычно между боями я вешу 82-83 кг. Сгонка веса мне дается тяжеловато, но сейчас, возможно, это будет даваться полегче и я буду спускаться в более меньшую весовую категорию. Но, повторюсь, Геннадий Головкин — соперник очень высокого уровня. И нам сначала надо разобраться в своих весовых категориях, а затем уже думать о другом. Естественно, если будет такая надобность, я с удовольствием приму участие в бое с Геннадием. Я не говорю о финале этого матча, как он закончится, потому что Гена — не просто опытный и сильный, но и действительно очень опасный соперник. Но я не думаю сейчас об этом бое. Пусть он «зачистит» всех у себя в весе, мне, дай Бог, удастся выиграть всех соперников в своей категории (смеется) — тогда уже можно будет и думать о таком бое.