Тайрон Вудли: Я пришел в бои не потому, что мечтал стать чемпионом UFC

Чемпион UFC в полусредней весовой категории Тайрон Вудли в интервью FAIR GAME рассказал о своем детстве, начале карьеры и об отношениях с временным чемпионом Колби Ковингтоном.

О детстве:

«Я рос в семье, где 13 детей, и не осознавал своего положения. Мы сами себя развлекали и общались друг с другом. После трех-четыре-пяти детей все уже проходит на автопилоте. Старшие следят за младшими. Одежда переходит от одного к другому. У меня даже были джинсы от сестры с замочком на лодыжках. Я никогда их не забуду. Я помнил, как из-за этого ожидал в школе взбучки. Новая одежда была,  но новую брендовую обувь я получил только в классе восьмом. Я помню как нас выселяли из дома. Это трагедия. Мы и в кино не могли все вместе сходить. Представьте, что вам нужно оплатить 15 билетов в кино. Это очень затратно.
Наркодилеры, оружие, стрельба почти каждый день. Много шума от аэропорта, потому что мы жили рядом с аэропортом Сент-Луиса. Стекла дома тряслись от пролетающих самолетов. И нам этот звук было спокойнее слышать, чем звук стрельбы».

О карьере бойца:

«Я выпустился из колледжа в 2005 году, а в это время шел первый сезон The Ultimate Fighter. Я там видел знакомые лица. С кем-то я боролся, кто-то был тренером. Так что я стал тренером по борьбе для бойцов UFC. А потом сказал: «Дайте и мне шанс». Я не особенно хотел драться. Я пришел не потому, что мечтал стать чемпионом UFC. Я просто хотел попробовать. Первый бой продлился меньше минуты. У меня было семь любительских боев. И в шести из них бой заканчивался за несколько секунд.

В профессионалы я пришел вместе с Беном Аскреном, он тоже дебютировал [на том же турнире]. Он был промоутером шоу и бойцом на нем. Бой прошел быстро».

О Колби Ковингтоне:

«Иногда ты что-то делаешь хорошее просто ради страны. Его следует побить, потому что он слишком раздражает. Он ужасен в попытке трепаться. Он думает, что он обязан делать это для рекламы своего боя.

Обычно он был моим напарником по тренировкам. Ему платили, чтобы избивать. Я платил ему по 500 долларов в неделю и оплачивал транспорт и еду. Между нами нет никакой истории конфликта. Он тогда даже не был профессиональным бойцом. А я готовился к тому, чтобы провести бой за звание претендента. Пригласил его. Помню, что мы часто отрабатывали болевые и удушающие приемы. Я решал, позволять ему уснуть или отпустить. Я отпускал и он делал вид, будто это он выскользнул из захвата. В другой раз в день отработки навыков вольной борьбы, он прошел мимо нас будто не слышал как мы его зовем. Последней каплей был другой случай. Я должен был с ним бороться. Я сказал тренеру, что казню его сегодня. Я повалю и буду наблюдать, как он выходит из себя. По каким-то причинам, он полагал, что я, как один из лучших борцов страны в колледже, не должен ни разу его бросить. А я его валял по щелчку пальцев. он взбесился, ушел из зала с руганью.

Я вам расскажу историю, я ее хранил для пресс-конференции. В день спаррингов я его попросил подойти на пару слов. Я сказал ему: «Ты [ругательство]. Если ты сегодня сам не будешь сдаваться, то я буду ломать тебе руку, я усыплю тебя. Если начнешь шататься от ударов в стойке, то я тебя нокаутирую. Сам решай. Сегодня я за тебя этот выбор делать не буду. Научись не попадать в захват. Не вынуждай меня нарушать правило бойцов не вредить другим». Чудесным образом в этот день ему потребовалось во Флориду, у него лодыжка заболела. Он не стал проводить спарринг. Он треплется, а я дела делаю».